Есть в Харькове на улице Карла Маркса дом под номером 21. Желающие узнать, как выглядел дом Павла Афанасьевича Фамусова с улицы или со двора, могут посмотреть. Это типичный дворянский особняк первой половины XIX века. Парадный фасад с колоннадой, а рядом ворота, опоры которых украшены «степными бабами» за неимением львов или эллинских богов.

Представляю себе, как в эти ворота въезжает коляска молодого человека, как он выпрыгивает, не дожидаясь остановки, как пробегает сначала переднюю, потом залу, потом гостиную — и вот внутренние покои с их уютом, низкими потолками, коридорами, переходами. Здесь святая святых московской дворянской усадьбы: здесь музицируют и интригуют барышни, здесь с крепостными девушками забавляются почтенные отцы семейств, а молодые искатели счастья и чинов «там покровительство находят, где не метят», а то и метят. Появление Чацкого здесь вызывает переполох именно потому, что он может увидеть и понять то, о чем все знают или догадываются. И тогда «что станет говорить княгиня Марья Алексевна!»

Гостиная — центр интеллектуальной жизни барской Москвы. Тут читают придворный календарь, принимают нужных людей, предлагают своих дочерей в жены, «если наберется душ тысячки две родовых», и отказывают «умникам»:
Другой хоть прытче будь, набитый всяким чванством,
Пускай себе разумником слыви,
А в семью не включат: на нас не подиви,
Ведь только здесь еще и дорожат дворянством.















Третье действие проходит в зале, куда «дверь отперта для званых и незваных, особенно из иностранных». Те мнения, которые составлены в гостиных, здесь становятся всеобщим достоянием и приобретают размах. Тут вся московская знать: старые девы в поисках женихов, новоиспеченные дамы, «зловещие» старики и старухи, рои милых барышень, жужжащих вокруг новинки сезона. Мыслящему человеку понятна вся дебильность их общего мнения. Но с этим ничего нельзя поделать, как с любой стихийной и дикой силой. Случайно брошенные Софьей слова о том, что, по ее мнению, Чацкий сошел с ума, превращаются здесь в медицинский диагноз, сплетня разрастается и, как лавина, погребает под собой честь и достоинство Чацкого. Зала, подобно тому, как раньше гостиная, буквально извергает Чацкого из себя.

Четвертое действие происходит уже при выходе из особняка. Все становится на свои места, все понятно всем, кому хочется понять. А Павел Афанасьевич уже окончательно отказывает от дома беспокойному сыну своего умершего друга.

В реальной жизни состоится еще и пятое действие. Оно состоится на улице, точнее, на Сенатской площади. И достойные сыны барских домов расстреляют картечью сынов недостойных, а выживших отправят в Сибирь на каторгу, на Кавказ под пули, на виселицу в Петропавловской крепости (нелепую твердыню, которая ни разу не выполнила того, для чего строилась: не отбросила «врагов иноплеменных»).

...По странной случайности, дом по улице Карла Маркса, 21 в городе Харькове — морг. Но на стене прикреплена табличка, что это памятник архитектуры девятнадцатого века.