В «Истории одного города» М. Е. Салтыков-Щедрин связал прошлое с современностью. Во многих персонажах произведения нетрудно увидеть черты тех, кто правил Россией в XVIII или впервой четверти XIX века. Ни у кого не вызывает сомнений сходство Беневоленского со Сперанским или Угрюм-Бурчеева с Аракчеевым (близость фамилий сразу наводит на такие аналогии).
Но при всей узнаваемости градоначальников в их изображении присутствует смелая фантастика. Город, где происходит действие, назван у Щедрина Глуповым. А первым в длинном ряду градоначальников мы встречаем Брудастого — с органчиком в голове вместо нормального, человеческого ее устройства. А дальше следует «фантастический путешественник Фердыщенко», разъезжающий из одного конца городского выгона в другой под звон литавр и поздравительные речи. Затем — градоначальник Прыщ с фаршированной головой.
Фантастика здесь — не произвол, а закономерность сатирического изображения. Фантастика — путь к более глубокому постижению реальности. Ясно, что в жизни правители России остались похожими на людей. Они произносили обычные слова, а не «Раз- зорю!» и «Не потерплю!» Они еще и господствовали, угнетали. Но реально управлять, определять ход событий они уже не могли. И их деятельность не требовала усилий ума, души. Внешне они выглядят как люди, но в них нет человеческого содержания — вот о чем говорит М. Е. Салтыков-Щедрин.
Градоначальники показаны М. Е. Салтыковым-Щедриным не только прямо в своем государственном деле. О Прыще, например, сообщается, что он «травил на городском выгоне лисиц, зайцев, а однажды заполевал очень хорошенькую мещаночку». Животное начало, как видно из этого примера, пронизывает все интересы персонажей «Истории одного города». Содержание их жизни—лишь удов- летворение телесных потребностей и утеснение глуповских обывателей абсурдными указами.














Единственный градоначальник, кто не преследует глуповских обывателей своими распоряжениями, — Прыщ. И во времена его правления «всего у них очутилось против прежнего вдвое и втрое». Значит, градоначальники бесполезны и даже вредны? Но, с другой стороны, во времена глуповского «безначалия», когда у власти не было градоначальника, город Глупов быстро теряет цивилизованный облик, по улицам ходят волки, а хозяйство приходит в полное запустение. Значит, на градоначальниках держится благополучие обывателей? Нет, конечно, не на самих градоначальниках, которых и людьми можно назвать только приблизительно, а на идее власти, причем на чистой идее, без всякого содержания, держится порядок в городе Глупове.
В завершение ряда градоначальников на страницах «Истории одного города» появляется Угрюм-Бурчеев. Сатирик говорит о нем следующее: «Угрюм-Бурчеев был прохвост в полном смысле слова». В этой характеристике соединяется наименование должности полкового палача и обозначение мошенника. Угрюм-Бурчеев берется остановить реку, то есть прекратить жизнь в городе Глупове. Сатирик знает, что глуповцы останутся безгласны. Но правление этого градоначальника все равно приводит к катастрофе: появляется откуда-то Оно и кладет конец истории Глупова. Не исключено, что катастрофа не принесет с собой ничего хорошего: в «Описи градоначальников» после Угрюм-Бурчеева следует еще Перехват-Залихватский, который «сжег гимназию и упразднил науки». Но потрясение Глупов испытывает подлинно катастрофическое.
Смех сатирика горек. Но есть в нем и высокое упоение тем, что все наконец предстает в истинном свете, все названо своим именем.