Стихи Пастернак начал писать с 1909 г. В конце 1914 г. вышла первая книга «Близнец в тучах». Ранний Пастернак восприни­мает мир через очевидное, предметное. Образ строится на ассо­циативном сближении явлений. Художник не выдумывает обра­зы, он черпает их повсюду — в природе, дома, в городе. Каждый предмет предстает обновленный видением поэта. Характерным для раннего периода творчества является стихотворение «Мар­бург». Гениальные строки стали эталоном поэтического призна­ния в любви:
В тот день всю тебя от гребенок до ног,
Как трагик в провинции драму Шекспирову,
Носил я с собою и знал назубок,
Шатался по городу и репетировал.

Любовный сюжет перерастает в сюжет миропонимания. Ок­ружающие человека вещи — и часть мира сами по себе, и соуча­стники совершаемых в герое перемен.

В 1922 г. вышел сборник «Сестра моя жизнь», который ввел Пастернака в большую поэзию. Основные темы сборника — при­рода, любовь, искусство. Они существуют не отдельно друг от друга, а в сплаве, в спаянности. Природа является самым близ­ким синонимом жизни, но не чем-то исключительным. Откры­тое чувство любви — тоже выражение жизни. Жизнь шире любо­го из образно-тематических рядов. Доверие поэта к жизни — ос­новное качество его мировоззрения в эти годы
Казалось альфой и омегой —
Мы с жизнью на один покрой,
И круглый год, в снегу без снега,
Она жила, как alter ego,
И я назвал ее сестрой.

Позже под влиянием социальных событий Пастернак иначе начинает воспринимать жизнь, видит разницу между природ­ной и общественной жизнью, которые раньше воспринимались в гармонии. Книга «Темы и вариации» более драматична и на­пряжена, чем «Сестра моя жизнь». Здесь больше кризисных си­туаций, что закреплено в названиях циклов — «Болезнь», «Раз­рыв». Отношение поэта к жизни становится сложнее, противо­речивее. Его отталкивает сервилизм новой поэзии, ее злободнев­ность и целенаправленность. Он ощущает свою непохожесть, даже какое-то отщепенство от других, В стихотворении «Другу», по­священном Б. Пильняку, Пастернак не отделяет себя от социаль­ных преобразований страны и ее жизни, но осознает, что его поэтическое чувство направлено не на воспевание эпохи, строя­щей грядущее счастье миллионам и не обращающей внимания на отдельных людей сегодня:
Иль я не знаю, что в потемки тычась,
Вовек не вышла б к свету темнота,
И я — урод, и счастье сотен тысяч
Не ближе мне пустого счастья ста?
И разве я не мерюсь пятилеткой,
Не падаю, не подымаюсь с ней?
Но как мне быть с моей грудною клеткой
И с тем, что всякой косности косней?..

Пастернак нигде открыто не пишет о своем неприятии вре­мени, но его голос не способен петь дифирамбы пятилеткам. Он не может отказаться от некоего нравственного поэтического за­кона, заставляющего его быть независимым от злободневности и мнений большинства.

В 1930-е годы эпоха так или иначе проникает в поэзию, окра­шивая самые субъективные ситуации в драматические тона. Яр­ким примером является стихотворение «Рояль дрожащий». Ис­тория непонимания и разрыва двух любящих всегда несет лич­ную драму. Здесь эта драма включается в контекст трагической эпохи:















Я не держу. Иди, благотвори.
Ступай к другим. Уже написан Вертер,
А в наши дни и воздух пахнет смертью:
Открыть окно, что жилы отворить.

Герой сопоставляет свою драму с любовной драмой Вертера. Но гетевский Вертер уже написан, и другого убийства из-за любви не будет. Сейчас вершатся сотни убийств по другим причинам.

С 1940 г. начинается новый этап творчества Пастернака. Про­исходит обновление поэтического стиля: стих становится про­ще, доступнее, ориентируется на общее, понятное всем. Война принесла поэту чувство общности со всеми. Стихи наполняются гражданскими мотивами («Разведчики», «Смерть сапера», «Пре­следование»). Они вливаются в русло официальной поэзии, публикуются в «Правде». Предчувствием близкой победы пронизано стихотворение «Весна»:
Весеннее дыханье родины
Смывает след зимы с пространства,
И черные от слез обводины
С заплаканных очей славянства.

Послевоенные стихи представлены сборником «Когда разгу­ляется». Название его символично: «разгуляться» — проясниться после ненастья. Это прояснение общественного сознания после мрачной атмосферы времен сталинизма, это «оттепель», при­несшая глоток свежего воздуха свободы. В стихотворениях «Вес­на в лесу», «После вьюги», «За поворотом» передается ощуще­ние поворота истории, обновления жизни. Вместе с тем в сбор­нике очень много «зимних» стихов («Заморозки», «Первый снег», «Следы на снегу», «Снег идет»), где Пастернак через «природ­ную» метафору намекает, что зима не прошла бесследно. Со­стояние эпохи рисуется через движения природы и души, через приметы повседневности. Поэт не очень верил «оттепели», пред­чувствуя, что заморозки еще вернутся. В его судьбе этими «замо­розками» была история с романом «Доктор Живаго» («Я про­пал, как зверь в загоне…»).

Поэзия Пастернака лишена суетности, мелочности. Она об­ращена к вечности, общечеловеческим понятиям, к постиже­нию смысла творчества, искусства. Поэт стремится философски осмыслить бытие, узнать тайну жизни. Его кредо запечатлено в стихотворении «Во всем мне хочется дойти до самой сути…»:
Во всем мне хочется дойти
До самой сути.
В работе, в поисках пути,
В сердечной смуте.
До сущности протекших дней,
До их причины,
До оснований, до корней,
До сердцевины.

Пастернак обращается к библейским темам и образам, не только подчеркивая их общечеловеческое значение, но и на­полняя современным содержанием. В «Стихотворениях Юрия Живаго» ставятся проблемы временного и вечного, выбора и предопределенности («Гефсиманский сад»), жизни и судьбы («Гамлет»).

Поэзия Пастернака, никогда впрямую не откликаясь на ак­туальные проблемы эпохи, была созвучна времени. Поэт был «вечности заложник у времени в плену».